Стол литературных героев

Ганибал Лектор- ИСТЕННЫЙ МАСТЕР КУЛИНАРИИ!!! мммм... пальчики оближешь, а потом ими же и закусишь.

Однако, Света, Вы здоровскую темку подняли!!!)))
Надо порыться и найти "Тень" Шварца и один рассказик Марка Твена, там эта тема хорошо раскрыта.

"...Людоед до сих пор жив и работает в городском ломбарде оценщиком..."
Некогда перечитывать всю пьесу, там дальше ещё есть )))

могу еще посоветовать Александра Варго- КУЛИНАР, и фильм ЛОГОВО

А. К. Толстой «Князь Серебряный»:
«Множество слуг, в бархатных кафтанах фиалкового цвета, с золотым шитьем, стали перед государем, поклонились ему в пояс и по два в ряд отправились за кушаньем. Вскоре они возвратились, неся сотни две жареных лебедей на золотых блюдах...
Уже более четырех часов продолжалось веселье, а стол был только во полустоле. Отличилися в этот день царские повара. Никогда так не удавались им лимонные кальи, верченые почки и караси с бараниной. Особенное удивление возбуждали исполинские рыбы, пойманные в Студеном море и присланные в Слободу из Соловецкого монастыря. Их привезли живых, в огромных бочках; путешествие продолжалось несколько недель. Рыбы эти едва умещались на серебряных и золотых тазах, которые вносили в столовую несколько человек разом. Затейливое искусство поваров выказалось тут в полном блеске. Осетры и шевриги были так надрезаны, так посажены на блюда, что походили на петухов с простертыми крыльями, на крылатых змиев с разверстыми пастями. Хороши и вкусны были также зайцы в лапше, и гости, как уже ни нагрузились, но не пропустили ни перепелов с чесночною подливкой, ни жаворонков с луком и шафраном. Но вот, по знаку стольников, убрали со столов соль, перец и уксус и сняли все мясные и рыбные яства. Слуги вышли по два в ряд и возвратились в новом убранстве. Они заменили парчовые доломаны летними кунтушами из белого аксамита с серебряным шитьем и собольею опушкой. Эта одежда была еще красивее и богаче двух первых. Убранные таким образом, они внесли в палату сахарный кремль, в пять пудов весу, и поставили его на царский стол. Кремль этот был вылит очень искусно. Зубчатые стены и башни, и даже пешие и конные люди, были тщательно отделаны. Подобные кремли, но только поменьше, пуда в три, не более, украсили другие столы. Вслед за кремлями внесли около сотни золоченых и крашеных деревьев, на которых вместо плодов висели пряники, коврижки и сладкие пирожки. В то же время явились на столах львы, орлы и всякие птицы, литые из сахара. Между городами и птицами возвышались груды яблоков, ягод и волошских орехов. Но плодов никто уже не трогал, все были сыты. Иные допивали кубки романеи, более из приличия, чем от жажды, другие дремали, облокотясь на стол; многие лежали под лавками, все без исключения распоясались и расстегнули кафтаны».

Луч солнца освещал следующую картину: Подходцев и Громов сидели на полу у небольшой кадочки, в которую было насыпано муки чуть не доверху, и ожесточённо спорили. Сбоку стояла корзина с яйцами, лежал кусок масла, ваниль и какие-то таинственные пакетики.
– Как твоя бедная голова выдерживает такие мозги, – кричал Громов, потрясая поваренной книгой. – Откуда ты взял, что ваниль распустится в воде, когда она – растение!
– Сам ты растение дубовой породы. Ваниль не растение, а препарат.
– Препарат чего?
– Препарат ванили.
– Так... Ваниль – препарат ванили. Подходцев – препарат Подходцева. Голова твоя – препарат телячьей головы...
– Нет, ты не кричи, а объясни мне вот что: почему я должен сначала «…взять лучше крупитчатой муки 3 фунта, развести 4-мя стаканами кипячёного молока», проделать с этими 3-мя фунтами тысячу разных вещей, а потом, по словам самоучителя, «когда тесто поднимется, добавить ещё полтора фунта муки»!? Почему не сразу 4 1/2 фунта?
– Раз сказано, значит, так надо.
– Извини, пожалуйста, если ты так глуп, что принимаешь всякую печатную болтовню на веру, то я не таков! Я оставляю за собой право критики.
– Да что ты, кухарка, что ли?
– Я не кухарка, но логически мыслить могу. Затем – что значит: «30 желтков, растёртых добела»? Желток есть желток, и его, в крайнем случае, можно растереть дожелта.
Громов подумал и потом высказал робкое, нерешительное предположение:
– Может, тут ошибка? Не «растёртые» добела, а «раскалённые» добела?
– Знаешь, ты, по-моему, выше Юлия Цезаря по своему положению. Того убил Брут, а тебя сам Бог убил. Ты должен отойти куда-нибудь в уголок и там гордиться. Раскаленные желтки! А почему тут сказано о «растопленном, но остывшем сливочном масле»? Где смысл, где логика? Понимать ли это в том смысле, что оно жидкое, нехолодное, или что оно должно затвердеть? Тогда зачем его растапливать? Боже, Боже, как это все странно!
Дверь скрипнула в тот самый момент, когда Громов, раздраженный туманностью поваренной книги, вырвал из нее лист «о куличах» и бросил его в кадочку с мукой.
– На! Теперь это всё перемешай!
Аверченнко. Подходцев и двое других.

замечательная тема!
а вот из вечеров на хуторе Гоголя пожалста украинское меню расскажите! цитировать очень долго - от одного воспоминания слюнки текут!

Но что сталось со мной, когда на другое утро мне, в опустевшую комнату, где я со страхом провела ночь, внесли вместе с кружкой кофе, яйцом всмятку и хлебом... глаза не верили!- а горничная смеётся и тянет мне на тарелочке - мягкую, густо намазанную внутри маслом булочку, и из неё свисают концы ломтиков ветчины!
А.И Цветаева. Воспоминания.

Б Р И Г Е Л Л А
Чем послужить синьору Труффальдино?
Т Р У Ф Ф А Л Ь Д И Н О.
Мой господин к обеду гостя ждет...
Он хочет, чтоб обед был пошикарней.
Получше, повкуснее и скорее.
Как обстоят дела у вас на кухне?
Б Р И Г Е Л Л А
Я через полчаса вам все подам!
Т Р У Ф Ф А Л Ь Д И Н О.
Прекрасно! Что ж вы можете подать?
Б Р И Г Е Л Л А.
Для двух персон дадим две перемены,
Четыре блюда в каждой. Хорошо?
Т Р У Ф Ф А Л Ь Д И Н О.
Он говорил, что нужно пять-шесть блюд...
Так шесть или восемь, все равно не худо...
Ну, хорошо, А что вы подадите?
Б Р И Г Е Л Л А.
На первое мы подадим вам суп,
Потом одно горячее, затем
Вареное мясное с фрикандо.
Т Р У Ф Ф А Л Ь Д И Н О.
Три блюда знаю я, а вот в конце...
Сказали вы... какое это блюдо?
Б Р И Г Е Л Л А.
Французское,-в нем соус очень вкусен.
Т Р У Ф Ф А Л Ь Д И Н О.
Ну, эта перемена мне подходит.
А как вторая?
Б Р И Г Е Л Л А.
А вторая вот как:
Салат, жаркое, мясо в сухарях
И ПУДИНГ.
Т Р У Ф Ф А Л Ь Д И Н О.
Что? Что вы сказали?
Б Р И Г Е Л Л А.
ПУДИНГ.
Т Р У Ф Ф А Л Ь Д И Н О.
Опять четвертого не знаю блюда
Б Р И Г Е Л Л А.
Сказала: ПУДИНГ. Английское блюдо.
Т Р У Ф Ф А Л Ь Д И Н О.
Они ж не ангелы. Простые люди.
Б Р И Г Е Л Л А.
Не ангельское! Блюдо англичан.
Т Р У Ф Ф А Л Ь Д И Н О.
Ах, англичан! Теперь я понимаю!
Так, может быть, от этого-то блюда
Они такие умные?
Б Р И Г Е Л Л А.
Возможно.

Карло Гольдони. Слуга двух господ

Писатели Вольф с Длуголенским отправились на рыбалку. Сняли комнату. Пошли на озеро. Вольф поймал большого судака. Отдал его хозяйке и говорит:
- Зажарьте нам этого судака. Поужинаем вместе.
Так и сделали. Поужинали, выпили. Ушли в свой чулан.
Хмурый Вольф говорит Длуголенскому:
- У тебя есть карандаш и бумага?
- Есть.
- Дай.
Вольф порисовал немного и говорит:
- Вот сволочи! Они подали не всего судака. Смотри. Этот фрагмент был. И этот был. А этого не было. Пойду выяснять.

Сергей Довлатов "Записные книжки".

вот что-то вспомнился рассказ: =))))
"... Семен Петрович, рискуя ожечь пальцы, схватил два верхних, самых горячих блина и аппетитно шлепнул их на свою тарелку. Блины были поджаристые, пористые, пухлые, как плечо купеческой дочки... Подтыкин приятно улыбнулся, икнул от восторга и облил их горячим маслом. Засим, как бы разжигая свой аппетит и наслаждаясь предвкушением, он медленно, с расстановкой обмазал их икрой. Места, на которые не попала икра, он облил сметаной... Оставалось теперь только есть, не правда ли? Но нет!.. Подтыкин взглянул на дела рук своих и не удовлетворился... Подумав немного, он положил на блины самый жирный кусок семги, кильку и сардинку, потом уж, млея и задыхаясь, свернул оба блина в трубку, с чувством выпил рюмку водки, крякнул, раскрыл рот...

Но тут его хватил апоплексический удар." А.П.Чехов "О бренности"